Русская Греко-Кафолическая Церковь
Кто вы, Лунин? — спросили его как-то в дни мятежной юности. — Если бы я только знал... Если бы мы знали...
Гусарская молодость была наполнена подвигами, о которых позднее с большой охотой вспоминают мемуаристы, но умалчивает сам Лунин.
Вот он стреляется на очередной дуэли. Дважды палит он в воздух, а его противник, будущий шеф жандармов Алексей Орлов, в бешенстве целит ему в голову и... простреливает шляпу. А Лунин хладнокровно командует: “Выше, ниже”.
Вот он пугает медведем и собаками мирных жителей, имевших несчастье поселиться с ним по соседству на Черной речке в Петербурге.
Вот он с группой таких же удальцов подплывает на шлюпке к императорскому дворцу и под окнами самой императрицы распевает серенаду.
Вот он, единственный из офицеров , кавалергардского полка, которых оскорбил великий князь Константин, осмеливается принять его вызов. Дело замяли, и дуэль не состоялась. Друзья считали, что в опасностях разного рода Лунин находил наслаждение и полагал безопасность более для себя гибельной.
Вот он предлагает себя в убийцы Наполеона, планируя всадить кинжал в бок французского императора при передаче ему дипломатических бумаг. И хотя предложение было отвергнуто, Лунин долго хранил у себя кинжал.
Вот он, штабс-ротмистр Лунин, 26 августа 1812 года участвует в сражении под Бородином сначала у Багратионовских флешей, а затем в контратаке у батареи Раевского. Под ним убита лошадь, но сам он цел и невредим и награжден золотой шпагой с надписью “За храбрость”.
Вот он...
Прервем этот перечень и начнем другой. Он был одним из основателей декабристского движения. Он участвовал в собраниях Союза благоденствия, обсуждал порядок приема туда новых членов, устав и проект конституции общества. Ему принадлежал первый в этом тайном союзе проект цареубийства.
В Париже он, возможно, впервые задумался над вопросами религии и ее влияния на жизнь общества. Беседуя с французским мыслителем Сен-Симоном, обдумывал, насколько применимы его идеи христианства и социальной справедливости для России.
В Варшаве к нему пришла возвышенная и романтическая любовь. Арест отдалил от него любимую, 17-летнюю красавицу из королевского рода Наталью Потоцкую.“Он был поэт и музыкант и в то же время реформатор, политико-эконом, государственный человек, изучивший социальные вопросы”, — писал о Лунине в своих воспоминаниях француз Ипполит Оже.
Противоречивы сведения о жизни Лунина. Мы найдем в них даже разные даты его рождения. Неясны причины его смерти. Неоднозначны оценки его поступков современниками.
Биографию Лунина писать трудно. Из всей многочисленной плеяды историков и литературоведов выберем в помощники исследователя его жизни и работ Натана Эйдельмана и самого Лунина. Попытаемся ответить на вопрос, кто же он — Лунин.
Михаил Лунин родился 29 декабря 1787 года в Петербурге (дата рождения установлена не так давно). В сентябре следующего года родители увезли младенца в родовое имение — село Георгиевское Тамбовской губернии. Его отец, крупный помещик Сергей Михайлович Лунин, мягко говоря, человек не очень щедрый, не жалел средств на воспитание и обучение своих троих детей. Михаил был старше на два года брата Никиты и на четыре — сестры Екатерины. Мать Федосья Никитична умерла рано, когда старшему шел седьмой год. В Петербурге дети воспитывались в римско-католической вере, их образованием занимались швейцарец Малерб, директор католического пансиона, и аббат Вовилье. В обучении ребят принимал
участие и их дядя Михаил Муравьев — писатель, историк, общественный деятель. В 1803 году мальчики по ступают в егерский полк. Много лет спустя в письме к сестре из Сибири Михаил описал смерть брата: “У него была мысль уйти в монастырь, и это желание чудесным образом исполнилось, так как он был унесен с поля битвы, истекающий кровью, прямо в монастырь, где он умер, как младенец, засыпающий на груди матери”. А старший брат продолжает службу в кавалергардском полку, пройдя путь от юнкера до штабс-ротмистра; с 1812 по 1814 год участвует почти во всех крупных сражениях с Наполеоном — от Смоленска до Парижа — и оканчивает войну гвардейским ротмистром с тремя орденами.Отставка Михаила Лунина всех удивила. Сам ли он решил уйти, или Александр
I решил избавиться от строптивого офицера... Однако в записях Ипполита Оже запечатлены лунинские высказывания на этот счет: “Избыток сил задушит меня. ...мне нужна свобода мысли, свобода воли, свобода действий. Прочь обязательная служба!”В 1816 году юные друзья и родственники Лунина создают Союз спасения, куда вскоре принимают его и еще нескольких человек. При обсуждении государственных реформ Пестель предложил не присягать новому царю до тех пор, пока тот не согласится на принятие конституции и отмену крепостного права. Лунин разработал план, как ускорить этот момент: группа людей в масках встречает Александра
I на царскосельской дороге и убивает его. Лунина тогда не поддержали, но в будущем этот эпизод решительно повлияет на его судьбу, подтвердив предсказание парижской гадалки — “быть повешенным”.Итак, став свободным человеком, Лунин вместе с другом Оже отправляется в Париж. На палубе корабля делится с ним сокровенными мыслями: “...только одно честолюбие может возвысить человека над животною жизнью. Давая волю своему воображению, своим желаниям, стремясь стать выше других, он выходит из своего ничтожества. ...весь мир принадлежит человеку дела, для него дом — только временная станция, где можно отдохнуть телом и душой, чтобы пуститься в путь...”. В этом рассуждении как бы весь лунинский характер. Жизненный путь определен. Мысли о смирении придут к нему позже.
В Париже Лунин вскоре остается без средств к существованию. Случайные заработки в качестве преподавателя математики, музыки, английского и французского языков, составителя прошений и сочинителя любовных писем ничуть не кажутся ему унизительными. Заинтересовавшись эпохой междуцарствия и фигурой Лжедмитрия, Лунин намеревался писать роман на французском языке. К сожалению, кроме заглавия, от задуманной книги ничего не сохранилось. Возможно, от работы над романом его отвлекла тогда политика. Беседы со знакомым по Петербургу иезуитом Гривелем не привели Лунина к вступлению в монашеский орден, нуждающийся, как и карбонарии, в таких людях. Друг Оже стал необщителен, не вводил его в новый круг своих знакомых, а 10 лет спустя от одного из карбонариев Оже узнал, что в их совещаниях участвовал русский. Если бы не внезапная смерть отца, Лунин, возможно,
уехал бы в революционную Испанию к Риего. Но здесь трудно отделить правду от вымысла. Более достоверно свидетельство, что Сен-Симон с сожалением расставался с умным собеседником.В Россию Лунин возвращается в 1818 году уже помещиком, владельцем крестьян. В его тамбовских и саратовских деревнях вводятся пенсии для престарелых, появляются школы. Реформы, проводимые Луниным, соответствуют трем направлениям программы, разработанной Союзом благоденствия, — человеколюбие, образование, общественное хозяйство. Реформаторская деятельность Союза повлияла и на некоторых высокопоставленных лиц, которым становится стыдно оставаться в стороне от благотворительных дел. Лучшие литераторы начинают писать в духе этого общества, формально не являясь его членами. А новый Союз надеется мирно овладеть всеми основными отраслями государственной и общественной жизни и постепенно улучшить ее. Лунин принят в Коренной союз общества, куда входят 25 его руководителей. Как и большинство из них, он высказывается за конституционную республику во главе с монархом или президентом, имеющим ограниченную власть. В 1820 году, после внезапного бунта петербургского Семеновского полка, Союз благоденствия пришлось фиктивно распустить. При обсуждении дальнейших действий общество раскололось. Лунин был настроен решительно, ему чужда была осторожность, он не любил пустословия. Революционные события в Испании и Португалии, волнения семеновцев пробудили интерес к армии. Михаил Лунин и Никита Муравьев подают прошения о поступлении на службу. Сначала Лунин направлен под Полоцк, в 1822 году — в Слуцк, а через два года в чине полковника он прибывает в Варшаву. Он назначен командиром эскадрона лейб-гвардии Гродненского гусарского полка и адъютантом великого князя Константина.
По прибытии в Польшу Лунин быстро разобрался в сложившейся там обстановке, далеко опередив в оценке происходящего и поляков, и своих соотечественников, чем вызвал непонимание тех и других.
В варшавский период Лунин отдаляется от деятельности тайного общества. О событиях 14 декабря на Сенатской площади в Петербурге, о восстаниях Северного и Южного обществ он узнает с опозданием в несколько дней. На всякий случай не берет взаймы денег. И действительно, в начале апреля 1826 года тучи над ним сгущаются. До сих пор великому князю Константину удавалось уберечь от ареста своего адъютанта. Но показания Пестеля на судебном процессе в Петербурге дали повод вывести декабриста Лунина из-под опеки цесаревича. В его же ответах на письменные вопросы следователей, полученные из Петербурга, — ни одного имени: “Я никем не был принят в число членов Тайного общества, но сам присоединился к оному, пользуясь общим ко мне доверием членов, тогда в малом числе состоящих”. Когда нет возможности не заметить требования выдачи имен, он пишет: “...не могу назвать, ибо это против моей совести и правил”-. Накануне ареста великий князь отпускает своего адъютанта поохотиться на силезской границе в тайной надежде на его побег, но Лунин не желает уронить честь офицера и, разумеется, возвращается.
В Страстную Пятницу 16 апреля 1826 года Лунина привозят в столицу. В этот же день он был допрошен Чернышевым, бывшим однополчанином, сообщником в кутежах, а теперь генералом, рьяным следователем по делу декабристов. Лунину предъявляется одно из самых серьезных обвинений — намеренное цареубийство, но даже в таком положении он отстаивает право на независимое суждение по совести. При вынесении приговора Лунин попал в преступники второго разряда. Ему вспомнили еще и принятие новых членов в тайное общество, и приобретение литографского станка Возможно, если бы подсудимый раскаялся, с ним бы обошлись помягче
. Но крестный путь предопределен: одиночное заключение в Свеаборгской, а затем Выборгской крепостях, каторжные работы в Чите и в Петровском заводе, ссылка в Урик вблизи Иркутска, второй арест и тюремное заключение в Акатуе, куда попадали самые опасные преступники, и, наконец, загадочная смерть.О первых двадцати месяцах тюремного заключения свидетельствуют лишь документы, запрещающие передачи и письма и сообщающие о визите к Лунину по служебной обязанности генерал-губернатора Закревского. В мемуарах декабриста Свистунова есть фраза: “Пребывание в Выборге считает он самою счастливою эпохою в жизни”.
В 1828 году в числе нескольких декабристов Лунин доставлен в читинский острог. Он живет отдельно от всех товарищей, в избушке на территории тюрьмы. Воспоминания о нем собратий по каторге разноречивы: “человек очень замечательный и приятный” (Басаргин), “несмотря на его благодушие, редко кому случалось заметить в нем проявление сердечного движения или душевного настроения. Он не выказывал ни печали, ни гнева, ни любви...” (Свистунов), “не хотел никогда иметь ничего общего с товарищами своего заключения и жил всегда особняком” (Трубецкой). И в то же время Лунин жалеет человека, которого все сторонятся как патологического доносчика, беседует с ним. Он не участвует в благотворительной артели под председательством Ивана Пущина, но, по свидетельству Свистунова, щедро помогает ближнему, только на свой лад. Нуждающемуся в пособии он передает деньги через близко знакомого человека “с непременным условием никому о том не говорить”. А многие уверены, что он никогда никому не помогает. Лунина не беспокоит, что он кажется хуже и суше, чем есть на самом деле. Только
близкие угадывают в нем внутреннюю энергию.В первые читинские месяцы декабристы разрабатывают план побега: спуститься по сибирским рекам к Сахалину и затем перебраться в Японию. Здесь снова могла бы проявиться былая удаль Лунина, но от побега приходится отказаться. Заговорщики понимают, что в любом случае — удачи или неудачи — они несут ответственность
перед остальными товарищами по каторге за новые испытания и усиленный надзор. Летом 1830 года декабристов удаляют от искусительной границы и переводят в Петровский завод.По свидетельству П. Свистунова, “в тюрьме кроме католических книг духовного содержания он [Лунин] ничего не читал, ни газет, ни журналов, ни вновь появившихся сочинений; но постоянно осведомлялся о новостях политических и литературных”. Близко к сердцу принимает Лунин польские события: 29 ноября 1830 года в Варшаве вспыхнуло восстание. Константин Павлович еле спасся. В конце августа 1831 года армия Паскевича входит в Варшаву. Конституция ликвидирована, повстанцы отправлены в Сибирь, Мицкевич и Шопен эмигрируют. Сбылось печальное предвидение Лунина.
За все время тюрем и ссылок Лунин ни разу не обращается к властям с просьбами, а сестре приходится хлопотать за него часто. В 1836 году, когда окончился срок каторжных работ для ссыльных второго разряда, Катерина Сергеевна пробует добиться разрешения у Бенкендорфа на поселение брата близ Иркутска, о чем и уведомляет его. Лунин отвечает: “...место поселения для меня безразлично, потому что с Божией помощью человеку одинаково хорошо везде. Будьте спокойны относительно меня и особенно не хлопочите больше”. Возможно, хлопоты помогли. В селе Урик, в 18 километрах от Иркутска, поселяются Никита и Александр Муравьевы, Волконские, доктор Вольф и Лунин. Все они имеют право на 15-десятинный земельный надел.
За восемь месяцев поселения Лунин многого добивается в своих аграрных занятиях, главным препятствием для которых являются занятия учебные (“Платон и Геродот не ладят с сохой и бороной”, — пишет он сестре). И тем не менее болотная, тернистая, необработанная земля осушена, огорожена и обращена в луга и пашни. Разбит английский садик с песчаными дорожками, беседкой и множеством цветов, сооружен уютный домик с пристройками, “где запоздалый путник находит убежище, бедный — кусок хлеба, разбойник — отпор”. Брат делится с сестрой своим сожалением о том, что ему неведомы чувства супруга и отца, но истинное счастье он находит в познании и любви к истине.
Лунин очень
любил детей. Ребятишки целыми днями играют у него во дворе, и, отрываясь от занятий и чтения богословских книг, он с удовольствием возится с ними, учит их грамоте. Лунин опекает и обучает английскому языку 11-летнего сына Сергея Волконского. “И наставник, и ученик были друг другом довольны, а это редко случается”, — замечает отец мальчика.Лунин остается Луниным. Все это время он мостит себе путь в Акатуй, последнюю свою тюрьму. В письмах сестре, которые обязательно проходили цензуру, он дразнит чиновников, достается в них и министру почт А. Голицыну за разбитые и испорченные посылки, а армейским чинам — за злоупотребление палочными наказаниями. Он одобряет или порицает законы и царедворцев, военные кампании и мирные преобразования. На год строптивого ссыльного лишают переписки. В день ее возобновления он отправляет своей сестре, Е. Уваровой, сразу три письма, в одном из которых появляется следующее откровение: “Оставшись
один на свете, я претерпел всякого рода неудачи, и я счастлив. То, что Бог посылает мне в ссылке, превосходит все, о чем я просил и мечтал в течение моего десятилетнего заключения в тюрьме. Судите о дереве по его плодам”. Лунин пишет труды, которые хочет тайно распространить. Два из них окажутся для него роковыми — это “Взгляд на русское тайное общество” и “Разбор донесения тайной следственной комиссии”, в котором есть пророческие слова: “От людей можно отделаться, но от их идей нельзя”. По мере распространения лунинских рукописей увеличивается опасность ареста. Лунин готовится к этому вполне осознанно: все, что имел, раздает товарищам, а все атрибуты молельни жертвует иркутскому католическому храму.Арестован Лунин вновь на Страстной неделе, ночью 27 марта 1841 года. Непрошеных гостей он встречает хладнокровно, просит дать ему выспаться после охоты, а уж потом увозить. Утром Лунина доставляют на допрос к генералу Копылову. Арестованный отвечает на вопросы по-французски, поняв, что генерал в нем слаб. Воспоминания родственника Лунина, посетившего его в Сибири, запечатлели
1 трогательное прощание с ним жителей Урика, план М. Волконской передать арестанту деньги, зашитые в шубу, последнюю встречу с друзьями в 30 верстах от села.В самых бесчеловечных
условиях акатуйской тюрьмы Лунин не теряет присутствия духа и чувства юмора. Приехавшему с ревизией в Восточную Сибирь сенатору И. Толстому заключенный говорит по-французски: “Позвольте мне вас принять в моем гробу”. Без пессимизма пишет он Марии Волконской о мучительных испытаниях: “Я погружен во мрак, лишен воздуха, пространства и пищи, окружен разбойниками, убийцами и фальшивомонетчиками. Мое единственное развлечение заключается в присутствии при наказании кнутом во дворе тюрьмы. Перед лицом этого драматического действия, рассчитанного на то, чтобы сократить мои дни, здоровье мое находится в поразительном состоянии и силы мои далеко не убывают, а наоборот, кажется, увеличиваются. Я поднимаю без усилий девять пудов одной рукой. Все это меня совершенно убедило в том, что можно быть счастливым во всех жизненных положениях и что в этом мире несчастливы только глупцы и скоты”. В самых стесненных обстоятельствах Лунин не пассивен. Он беспокоится о своем любимце Мише Волконском, в письмах к его отцу дает советы, как лучше обучать мальчика; ничего не просит для себя, лишь лекарства для товарищей по заключению. Ревизовавшему сибирские тюрьмы Н.И. Пущину, младшему брату декабриста, советует позаботиться “о прикованных к стене: их положение только ожесточает, а не дает возможности нравственного улучшения”. Он совершенствуется в греческом, изучает религиозные верования по произведениям Гомера.Смерть Лунина 3 декабря 1845 года была внезапной и странной. По официальной версии он умер от “кровяно-нервного удара”. Через 24 года о смерти декабриста поползли противоречивые слухи: по одним — он был убит, по другим — умер от угара. Участник польского восстания 1863 года Владислав Чап-лицкий, сосланный в Акатуй, со слов польских ссыльных сообщает, что тайный приказ об убийстве Лунина пришел из Петербурга от царя и исполнил его офицер Григорьев. Может быть, не были шуткой оброненные Михаилом Сергеевичем слова: “...если только не вздумают меня повесить или расстрелять”. Чем он мог так разозлить сильных мира сего? Разгадка ушла вместе с ним.
Очень сложно ответить на вопрос, когда и почему Лунин стал католиком. По-видимому, не так важно, когда: в детстве, позднее, в Париже, или в Варшаве. Не будучи религиозным в молодости, он не вдруг осознал смысл своей жизни, но, вероятно, в какой-то момент созрел для веры.
О религиозных взглядах Лунина мы узнаем
из воспоминаний декабристов. Дмитрий Завалишин считает, что Михаил Сергеевич перешел в католичество в Париже и укрепился в .вере в Варшаве. По мнению Петра Свистунова, на обращение Лунина в католичество повлияли иезуиты Розавен и Гривель, с которыми оба декабриста были знакомы еще в Петербурге. “В душе его, пресытившейся суетностью, возникли неизбежные вопросы о призвании человека и о загробной жизни, — пишет Свистунов. — Доверившись этим иезуитам, ...он, должно быть, заранее решился положиться на них безусловно”. Вряд ли к Лунину подходит объяснение Д. Завалишина, что от православия его оттолкнули пьянством и корыстью монахи. Записи Лунина касаются более серьезных обстоятельств: “В Российской империи, как издревле в Византии, религия, отвлекаясь от ее Божественного происхождения, есть одно из тех установлений, посредством которых управляют народом...”. Вряд ли Лунин не был знаком с отнюдь не бескровной историей Католической Церкви, но и здесь он находит объяснение: “Католическая Церковь непогрешима; люди, к ней принадлежащие, грешны. Эти истины противоположны, но друг друга не исключают”. Именно деятельная сторона Римско-Католической Церкви, с начала XIX века принимающей участие в обновлении мира, принцип “свободы воли”, разработанный римскими теоретиками-богословами, по-видимому, привлекают декабриста.Лишь в католической религии находит Лунин совершенство и внутреннее, и внешнее: “Католическая вера как бы зримо воплощается в женщинах. ...католичку можно сразу узнать среди тысяч женщин по ее осанке, речи, взгляду. Последуйте за нею в готический храм, куда она идет молиться: преклонив колени пред алтарем, погруженная в полумрак, овеянная гармоническими звуками, она подобна тем посланникам небес, которые явились на землю, дабы открыть человеку его высокое предназначение”.
Итак, с момента ареста начался крестный путь Лунина.
В каторге он видит вовсе не кару Божию, а, напротив, особое избранничество — своим мученичеством и проповедью пробудить званых к истинной вере, разбить всеобщую апатию. Он готов принимать любые лишения, полагаясь во всем на своего ангела-хранителя: “Кто следовал за мной в глубину казематов? Кто облегчал тягость цепей моих и врачевал их язвы? Невидимый хранитель судьбы моей. Он не может явиться мне прежде смерти моей, но окружает меня свидетельством своего присутствия... Теперь верно знаю, что Господь послал ангела своего и избавил меня от руки Ирода...”.
Не страшась физической смерти, Михаил Лунин пишет, что примет ее с радостью, Как “сильнейшее доказательство о любви” — “Нет больше сей любви” (Ин И. 24,25).
Письмо сестре заканчивается словами: “Мое земное послание исполнилось”.
Татьяна Гамазкова
Журнал “Истина и Жизнь” № 7-8 за 1992 год